Латание кастрюль оловом 6 букв

История посуды.

Вроде бы посуда – ее и не замечаешь в бешеном ритме современной жизни. Слишком уж мелочь, слишком уж много ныне у человека разных проблем и забот, чтобы о ней размышлять. Все это понятно, но представьте, какой была бы наша жизнь без посуды. Как бы мы ели борщ или мясо по-французски? Да что там ели! Как бы мы готовили еду? Разве что над костром, на вертеле, мясо целыми тушами. Сомнительное удовольствие, не правда ли? Поэтому поговорим о посуде, о ее вчерашнем и сегодняшнем дне.

Итак, когда же началась история посуды? Примерно 6-7 тысяч лет назад. Естественно, ни о каких красивых фарфоровых тарелочках или изящных бокалах для вина речи в те далекие времена не шло. Слоны уже были, а вот посудные лавки – еще нет. Все только начиналось, и начало этому «всему» нашлось не где-нибудь, а в земле-матушке. Речь о глине. Именно из нее, конечно из нее, вручную были сделаны первые образцы посуды. Вышли они корявыми, некрасивыми и непрочными. Но все же они были. Процесс, как говорится, пошел: именно глиняные плошки стали прообразами современных тарелок, кастрюль, сковородок.

Постепенно люди поняли, что не всякая глина для посуды подходит. Иная при высыхании или обжиге трескается. С течением времени были подобраны наиболее подходящие сорта. Естественно, производство посуды развивалось в тех регионах, где хорошей «посудной» глины было в достаточном количестве.

Очередным этапом посудопроизводства стала практика добавления в глину разных других веществ. С их помощью увеличивали прочность готового продукта, меняли его цвет, делая более приятным взору. Такая глина (с добавками) получила название «керамика». Дальше все, в общем-то, шло по нарастающей: улучшалась технология обжига, находились новые материалы для изготовления посуды – это способствовало постепенному повышению ее качества.

Античные Греция и Рим – именно здесь, пожалуй, керамическая посуда достигла своего расцвета. На маленьких и больших блюдах древние мастера изображали различных богов, сцены из их жизни, приключения героев. В этот же период появилось деление посуды на повседневную, парадную и декоративную. Кроме керамической начали делать оловянную, а также серебряную и золотую посуду.

Не стоит забывать и о фарфоре (он тоже – керамика). На его родине, в Китае, первые фарфоровые изделия появились около 600 года нашей эры. Прошло немало времени, только в XIV веке фарфор попал в Европу. Естественно, не в супермаркеты, а лишь к знатнейшим и богатейшим особам. Стоил фарфор очень дорого, и посуда из него долгое время оставалась скорее украшением интерьера, прекрасной безделушкой, говорящей, в том числе, о хорошем материальном положении владельца. Только в начале XVIII века в Старом свете смогли изготовить собственный качественный фарфор. Его стали поставлять к королевским дворам, и постепенно он получил достаточно широкое распространение, хотя и оставался привилегией знати. Далее разберем историю отдельных предметов посуды, столовых приборов и кухонной утвари.

История посуды невозможна без тарелок. Это кажется нам естественным. Между тем, тарелка появилась на столах людей не сразу, во всяком случае, не вместе с пищей. Сначала сами столы отчасти представляли собой тарелки. Например, в Европе, в VIII веке, и не где-нибудь, а на королевских пирах, пища выкладывалась в специальные углубления, выдолбленные в дубовых столах. Еду брали руками и отправляли в рот. Позже (примерно XIII век), еду из углубления на столе уже перекладывали на большие круглые куски хлеба. Это была как бы индивидуальная порция, а хлебный ломоть – прообраз тарелки. И только с XIV века во Франции начинают пользоваться чем-то похожим на современные тарелки. Делали их тогда из олова и дерева. Зажиточные французы, впрочем, могли позволить себе металлическую столовую посуду. Тарелки тогда были не привычной для нас круглой, а четырехугольной формы.

На древнерусских просторах пищу, во всяком случае, века с XI, подавали на общих блюдах. Были они сделаны из разных материалов: деревянные, глиняные, оловянные, иногда стальные (но это уже позже, конечно, и далеко не во всех регионах). В богатых боярских домах можно было увидеть серебряную и золотую посуду, чаще всего, правда, изготовленную заграницей. Особенно много ее было на монарших пирах. Известны случаи, когда присутствующие на подобных застольях иностранные послы, попросту воровали царскую посуду, пряча за пазуху. Иван Грозный по этому поводу распорядился закупать в Англии посуду медную, но, чтоб послы не обижались, посеребренную или позолоченную.

Вообще же, первое письменное упоминание об использовании на Руси во время трапезы индивидуальных тарелок относится к временам Лжедмитрия I. В «Домострое» было сказано, что при подготовке к обеду надо «осмотреть стол, скатерть белу стлати, хлеб, соль, лжицы (маленькие ложечки), тарели собрати».

Из тарелок на Руси не только ели. Ими, к примеру, цари награждали своих подданных. Так или иначе, но в повседневный быт российских состоятельных особ индивидуальная посуда (тарелки, ложки) начала входить лишь в XVII веке, и только с XVIII века тарелки стали неотъемлемым атрибутом трапезы. В 1740-х годах в России был открыт секрет производства твердого фарфора, это, разумеется, помогло дальнейшему «продвижению» тарелки в народ. Однако низшие слои населения порой ели руками, прямо со стола еще и в конце XIX — начале XX века.

Ныне существует множество видов тарелок. Во-первых, их разделяют по предназначению: есть глубокие суповые тарелки, столовые тарелки для «вторых» блюд, мелкие, закусочные, пирожковые. Во-вторых, по материалу, из которого они сделаны: керамика, стекло, фарфор, дерево, металл, пластик, бумага. Отдельно стоит отметить декоративные тарелки, служащие для украшения интерьеров.

Ложка известна человечеству очень давно. В Европе в древности ложки были деревянными, но, например, в Греции часто пользовались морскими ракушками подходящей формы. Собственно, использование ракушек в качестве ложек было распространено еще задолго до греков. Египтяне делали ложки из слоновой кости, дерева и даже из камня. Римляне – часто из бронзы и серебра (так же, как и античные греки).

Для средних веков характерны ложки роговые и деревянные. В XV веке их стали также делать из латуни, олова и меди. Наиболее обеспеченная часть населения (в той же Европе), конечно, предпочитала ложки серебряные или золотые.

В XVI веке ручка ложки становится плоской, черпак же приобретает форму эллипса (раньше он был скорее круглым). Еще позже, в течение XVIII века, черпак становится уже (так пища легче попадает в рот). Свою современную форму, когда чашеобразная часть в основании шире, а в конце уже, ложка приобрела в 1760-х годах.

На Руси ложки также известны издавна. Упомянуты они, к примеру, в «Повести временных лет». Часто их носили с собой. У тех, кто богаче, был для этого специальный футляр. Остальные могли просто заткнуть ложку за пояс или за голенище сапога. Видов ложек в нашей стране было великое множество. Достаточно открыть словарь Даля, чтобы в этом убедиться.

Ясное дело, нож – пожалуй, самый древний столовый прибор. Естественно, поначалу никаким столовым прибором он не был. Просто каждый мужчина, добытчик, имел нож. Сначала каменный, а потом, по мере развития всего и вся, дело дошло и до металлического. Носили нож, например, за поясом, в специальных ножнах. Использовали его для разных целей: отрезать кусок мяса, защититься в драке, а то и напасть на кого-нибудь с ножом на большой дороге. В общем, никто до определенного времени не делал различий между ножом хозяйственным, боевым, охотничьим или столовым.

Только в XVI веке, постепенно во время трапез начали использовать специальные ножи. Однако они все равно были похожи на кинжалы – конец их был острым. Видимо, чтобы дать отпор, если сосед покусится на твою порцию. Кстати, по одной из легенд, именно во избежание обеденных ссор Наполеон, якобы, велел концы столовых ножей закруглить. Эх, сколько ж за три века погибло народу во время трапез? Не перечтешь!

Видов современных ножей – множество. Нас же интересуют только те, которые имеют отношение к приготовлению или поглощению пищи: кухонные и столовые. Мы уже рассказывали о них достаточно подробно в одном из материалов. Первая группа – довольно большая: выделяют ножи для мяса, хлеба, масла, сыра и т.д. Столовые ножи – те, что входят в группу столовых приборов, вместе с ложкой и вилкой. О последней – несколько слов далее.

Первые вилки, еще с двумя зубцами, появились, судя по всему, где-то на Среднем Востоке в IX веке. Были они совершенно прямые, а не изогнутые в зубцовой части, как ныне. Поэтому с их помощью можно было лишь накалывать пищу, не зачерпывать.
Через пару сотен лет вилка «совершила путешествие» – попала в Византию, а потом и в Италию. Там она пришлась ко двору, к столу, если хотите. В XVI-XVII веках без вилки за столом не мог обходиться ни один уважающий себя аристократ, пусть даже захудалый и обнищавший.

В Англии вилка начала входить в обиход только в XVIII веке. Столь неспешному ее распространению на тамошних трапезах весьма поспособствовала католическая церковь, объявившая нашу героиню «излишней роскошью».

А вот в Россию вилку привезла Марина Мнишек. Во время свадебного пира по случаю обручения с Лжедмитрием I она достала ее и употребила по назначению. Разумеется, невидаль така привела в шок и трепет почти все присутствующее боярство, не говоря уж о духовенстве. До XVIII века вилку в России называли «рогатиной» или «вильцами».

Своей современной, изогнутой в зубцовой части формой, вилка обязана немцам. Все в том же XVIII веке в Германии появились первые подобные образцы. Кроме того, у нее добавилось зубцов – их у классической вилки с тех пор четыре.

Тарелки, ложки, ножи, вилки – все это, конечно, хорошо. Но без кастрюли, в которой готовится еда, чтобы потом быть выложенной на тарелку и поглощенной с помощью столовых приборов – «и ни туды и ни сюды».

Здесь все просто. Сначала, понятное дело, был горшок. Глиняный, потом керамический. Именно в горшках варили каши и супы, а также просто кипятили воду. В них тушили мясо, рыбу, овощи, запекали разные продукты.

Естественно, ввиду того, что горшки были изделиями многоцелевыми, делались они гончарами разных размеров, а значит вместимости. Были горшки на много ведер, огромные, а были и совсем небольшие, вмещавшие несколько стаканов жидкости.

Другое отличие – внешняя отделка. Те горшки, в которых еда подавалась на стол, украшались богаче. А обычные, печные, чаще всего вообще оставляли без украшений. Интересно, что чем ближе к нашему времени, тем меньше русские мастера (да и зарубежные тоже) уделяли внимания украшению горшков. На первом месте оставалась прочность горшка. Если случалось все же, что горшок треснул, его не выбрасывали, а, когда это было возможно, оплетали, к примеру, берестой и использовали для хранения различных продуктов.

Увы, как бы ни был хорош горшок, кулинарные запросы населения в разных странах становились все более изощренными – он уже не мог их в полном объеме удовлетворить. Пришло время кастрюль (от французского сasserole). Кастрюля – это известная всем нам металлическая емкость для приготовления (варки) пищи. Готовить в кастрюле можно на открытом огне или в духовке. Нормальная кастрюля – с ручками и с крышкой. Чем толще дно кастрюли (в разумных пределах), тем лучше – в такой утвари пища меньше пригорает.

Ныне на кухнях можно увидеть чугунные, алюминиевые кастрюли, кастрюли из нержавеющей стали, эмалированные и с антипригарным покрытием. Форма кастрюли может зависеть от того, для приготовления какого блюда она, прежде всего, предназначена (например, овальная утятница).

Как ни старайся, без сковороды (причем не одной) полноценную кухню сложно себе представить. Поэтому – несколько слов о ней.

Вряд ли стоит объяснять нашим читателям, что такое сковорода. История ее, естественным образом связана с тем же глиняным горшком. Собственно, первые сковороды тоже были глиняными. Еще сейчас в кухнях многих народов предусмотрено использование оных для приготовления некоторых блюд (к примеру, обжаривание копченого мяса у абхазов, перед подачей его на стол). Логика развития, видоизменения сковороды и достижения ею своего современного вида, думается, также ясна.

Ныне глиняные сковороды встречаются разве что в национальных ресторанах. Им на смену давно уже пришли металлические. Сковорода – родственница кастрюли, а потому, как и она, может быть чугунной, алюминиевой, из нержавейки, с антипригарным покрытием. Делятся сковороды и по предназначению: для гриллирования продуктов, блинные, для рыбы, китайская «вок»…

Сковорода может быть вообще без ручек, с одной или с двумя. Как правило, она комплектуется крышкой, которая может быть металлической или стеклянной (прозрачной).

Автор Даниил Головин

Кухонная (у)тварь

Для суши и роллов))

Всем привет, что то навеяло и сделал тарелочки для суши.

Последний заказ делал долго , 20 одинаковых досок для подачи и времени для эксперементов особенно не было , но не давали мне покоя 2 дубовых дощечки всё думал что из них сделать. И как только доделал 20ю доску сразу же как то в голове созрела мысль продолжить ресторанную тему для подачи и я сделал своеобразные тарелки для суши (хотя думаю их можно использовать для чего удобно) . Смыс в том что когда на столе нету места то это как бы тарелки второго яруса. На мой взгляд удобно.
Материал дуб, покрыто маслом.

Извините что фото процесса не выложил , как то забыл совсем. Жду ваших отзывов , как считаете, нужная вещь или нет, насколько практично. Зайдет ли для ресторанов или может для дома.
Всем спасибо что уделили внимание посту.

Раньше было лучше

Устройство крестьянской кухни в старорежимной России.

Значительную часть дома занимала многофункциональная русская печь, которая одновременно и обогревала дом, и служила в качестве постели, и конечно, использовалась для приготовления пищи. При этом печка была еще и местом для хранения посуды.

Рядом с печью стояла кадка с водой.

Также к печи могли приставлять скамьи или навешивать полки, на которых также хранилась посуда.

Рядом с печью располагался вход в подпол. То есть по сути аналог современного холодильника. Организовывали такой вход разными способами. Например, в виде голбца.

Голбец это такая деревянная пристройка к печи, которая выглядит как очень маленькое деревянное помещение с дверью. Из этого помещения человек по лесенке и попадает в подпол. А крыша голбца при этом является продолжением печной лежанки, и на ней тоже можно спать, либо хранить какие-то вещи.

А это и другой способ организации входа в «холодильник»: так называемая карзина (каржина). Рундук в виде длинного ящика с крышкой, закрывающей вход в подполье из избы.

А тут вот еще и умывальник виден в кадре.

Отдельно стоял стол, на котором готовили, а затем и ели.

Хотя, для готовки могли использовать и другую мебель, приставленную к печке.

Камчатка XVIII века. О их домашней посуде и прочих нужных в хозяйстве вещах

Вся Камчатская посуда и прочие нужные для жизни потребности состоят, в большинстве своём, из нескольких вещей: чаша, корыто, берестеные кужни (по-камчатски — чума́ны*), санки и лодка.

Чума́н — берестяный кузов, лукошко, в котором держат мелочи; оно служит и черпаком, для воды. (толк. слов. Даля)

В чашах и корытах они варят еду как себе, так и собакам; кужни употребляли вместо стаканов; санки для езды зимой, а лодки летом.

До прибытия россиян, Камчатскими металлами считались кость и камень. Из них производились топоры, ножи, копья, стрелы, ланцеты и иглы. Топоры делались из оленьей и китовой кости, а также и из яшмы, на подобие клина, и привязывались ремнями к кривым топорищам плашмя. Ими выдалбливались лодки, чаши, корыта и прочее. Однако, процесс изготовления был настолько трудоёмким и долгим, что лодку производили за три года, а большую чашу — не меньше года. Именно поэтому, большие лодки, чаши или корыта (которые по-камчатски называется хомя́гами) имели великую ценность и всякий острожек мог хвалиться тем перед остальными.

Хомя́га — корытце, лоток вмещающий блюда. (толк. слов. Даля)

Варили Камчадалы в такой посуде рыбу и мясо с помощью раскалённых камней.

Ножи делали из горного зеленоватого или дымчатого хрусталя и насаживали на деревянный черенок. Из того же хрусталя создавали и стрелы, копья и ланцеты. Швейные иглы делали из собольих костей, и шили ими не только платье и обувь, но и подзоры* весьма искусно.

Подзор — Оборка, кружевная кайма, спускающаяся под чем-нибудь.

Огнивами у них были дощечки из сухого дерева, по краям которых выделаны отверстия. В эти отверстия они вставляли палочки из сухого дерева, и, вертя их, добывали себе огонь.

Вместо трута употребляли мятую траву (тоншичь), в которой раздували загоревшуюся от вращения сажу. Все эти принадлежности каждый Камчадал носил с собой, обернув берестой.

За богатого и счастливого считался тот, у кого был какой-нибудь железный обломок, из которого можно было производить орудия. Причем удивительно то, что они не калят железа. Вместо того они кладут холодное железо на камень и куют камнем же, словно молотом. Таким образом поступают с железом не только Камчадалы, но и Коряки, а особенно — Чукчи, которые, покупая у россиян железные котлы за большую цену, перековывают их в копья и стрелы: ибо они, являясь весьма воинственным народом, предпочитают оружие заместо инструментов и посуды. То же самое делают они и с огнестрельным оружием, которое порою отбивают у наших (ибо стрелять из него не умеют, да и скорее испортят, чем научатся, не зная как замки разбирать и чистить, и как винтовки смазывать).

Иглы, у которых ушки отломались, умеют они весьма искусно починить, какими бы маленькими они ни были. Алгоритм починки таков: расклепывают камнем кончик, где ушко было, другой иглой просверливают новое. Так делают, пока лишь одно острие только не останется.

Лишь те Камчадалы употребляли железную и медную посуду, которые старались следовать российскому укладу жизни и жили близ российских острогов, часто входя с нашими в отношения.

Говорят, будто железные инструменты Камчадалы знали ещё до покорения их Российской державой, и что получали их от Японцев, которые приезжали к Курильским островам; будто Камчадалы Японцев называют «Шишаман» потому, что через них узнали железные иглы (игла по-камчатски называется Шишь).

Очень искусным изделием, из всей работы этих диких народов, выполненных каменными ножами и топорами, считается цепь из моржовой кости, которая привезена на боту* Гавриле из Чукоцкого носа.

Бота — разновидность лодки с высоким носом и кормой и развалистыми бортами, распространённой на Камчатке.

Цепь состояла из колец, гладкостью подобных точёным и из одного звериного зуба. Верхние кольца были больше нижних, а длиною была обыкновенно около 35 см. Для чего же использовалась эта цепь — осталось загадкой, ибо казаки нашли её в пустой Чукоцкой юрте.

Камчатские лодки (баты), делаются двумя способами, и потому называются разными именами: одни — Кояхтахтым, а другие Тахту. Кояхтахтым от наших рыбацких лодок ничем не отличается, а у лодок Тахту нос и корма с боками равны или ниже, бока не разведены, но при том вогнуты вовнутрь, потому к езде непригодны (ибо вода в них очень быстро заливается). Кояхтахтым употребляется по одной реке Камчатке (от вершины до самого устья), а в других местах, как по Восточному, так и по Пенжинскому морю — Тахту.

Когда к лодкам Тахту пришиваются набои (что обыкновенно делается у жителей Бобрового моря), тогда они называются байдарами, и жители в них гоняются по морю за морскими зверями. Дно у таких байдар нарочно колют, и, зашив китовыми усами, конопатят мхом или мягкой крапивой: потому как замечено ими, что нерасколотые байдары на морских валах колются и бывают причиной легкой гибели.

По всей Камчатской земле не делают лодок ни из какого дерева кроме тополя, исключая Курильцев, которые строят байдары из леса, выброшенного на берег моря (который приносит из Японии, Америки и с берегов Китая).

Северные Камчатские народы, Коряки и Чукчи, изготавливают свои байдары из лахтака*. Причина тому может быть в том, что удобного леса для строительства в их части недостаточно.

Лахтак — Кожа морского животного, снятая вместе с салом; выделанная кожа; лоскут ее.

В батах и рыбу ловят, и кладь возят по два человека — один на носу, а другой на корме. Вверх по рекам взводят баты на шестах с огромными трудностями. Однако, несмотря на это, удалые Камчадалы взводят таким образом баты с грузом километров по двадцати вверх, а налегке переходят и по сорок. Через реки перегребают обычно стоя, как Волховские рыбаки в челноках.

Женщина, а не посудомойка

Изобретательница посудомоечной машины Жозефина Гарис Кокрейн со своим изобретением, США, 1892 год.

Попытки создать посудомоечную машину были и раньше, но именно Жозефина Гарис Кокрейн создала первую коммерчески выгодную версию.

31 декабря 1885 года в Иллинойском филиале Патентного бюро Соединённых Штатов Америки она получила патент на своё изобретение.

Патент на посудомоечную машину Кокрейн. Архив ведомства США по патентам и товарным знакам.

Дом Кокрейн в США. Слева сарай, в котором была создана посудомоечная машина.

Запатентовав изобретение, первым делом миссис Кокрейн наладила производство своего творения. Она продала два агрегата большой гостинице в Чикаго, и заказы от крупных отелей и ресторанов посыпались на Жозефину. Надо отметить, что новшество стоило 150 долларов, которые по нынешнему курсу составляют примерно 4 500.

Из-за высокой стоимости особенно негодовали мужчины, отказывающиеся платить целое состояние за то, что прислуга делает ежедневно и гораздо дешевле. Тем не менее Жозефина Кокрейн показала свою посудомоечную машину на Всемирной выставке в Чикаго 1 апреля 1893 года и произвела фурор. Несмотря на успех, многие люди, особенно представители церкви, называли посудомоечную машину «безнравственной».

Самый яростный протест выражали девочки-слуги, которые считали, что посудомоечная машина отнимет у них рабочие места. Спустя 4 года после представления посудомоечной машины широкой публике Жозефина Кокрейн рекламировала уже своё коммерческое предприятие, компанию «Гарис-Кокрейн», в периодических изданиях. Позже она сказала, что основной её задачей было не превращение светского человека в механика, а превращение светского человека в создателя нового продукта.

Несмотря на увеличивающиеся продажи, удачливая бизнесвумен не почивала на лаврах, а постоянно улучшала своё изобретение. Финальным её творением стал аппарат с вращающейся системой ополаскивания посуды, центробежным насосом и шлангом для слива воды. Жозефина Кокрейн умерла в возрасте 74 лет, в 1913 году. В последние годы жизни она любила говорить: «Если бы я знала всё, что я знаю сейчас, у меня никогда не нашлось бы храбрости начать».

После того, как её не стало, компания по производству посудомоечных машин перешла к другому владельцу, а в 1940 под маркой Kitchen Aid стала частью корпорации Whirlpool.

Первой в Европе посудомоечные машины стала производить фирма Miele, основанная еще в 1899 году Карлом Миле и Райнхардом Цинканном. Это предприятие уже успело прославиться своими велосипедами, а также деревянными и металлическими стиральными машинками. Сначала компания производила посудомоечные машины, при использовании которых требовалась мускульная сила. Первая электрическая посудомоечная машина появилась в 1929 году, на заводе Miele в немецкой деревне Харцерброк (сегодня это город Гютерсло). Новый прибор был цилиндрической формы и при необходимости передвигался при помощи трёх колёсиков. Через откидывающуюся крышку в него загружалась посуда. Однако интерес к посудомойкам был прохладным. Ни хозяйкам, ни владельцам баров и ресторанов «бездушная железка» не внушила доверия в таком ответственном деле, как мытьё посуды. И это было не удивительно. Качество работы тех машин оставляло желать лучшего.

Первая автоматизированная посудомойка была предложена опять же компанией Miele в 1960 году. Выглядел этот триумф инженерной мысли как большой железный бак на ножках. Посуда закреплялась в специальном контейнере из проволоки. Коромысло, разбрызгивающее воду, приводилось в движение при помощи электричества. Процесс мойки выглядел так: горячая вода с мыльным раствором заливалась в агрегат, посуда мылась в этой жидкости, которая затем сливалась. А затем в бак автоматически заливалась новая порция уже чистой воды. Радости европейских домохозяек не было предела. Именно тогда и началась «эра посудомоечной машины»: люди стали приобретать эти устройства.

Достижение Miele быстро подхватили и взяли на вооружение другие европейские компании, в частности, итальянская фирма Zanussi, выпустившая свою первую посудомоечную машину в 1965 году. Впрочем, агрегаты эти всё равно были ещё довольно слабо распространены. К 1970-м годам женщины, начавшие активно бороться за свои права еще в начале XX века, добились своего и стали работать наравне с мужчинами. Времени, сил и желания на мытьё посуды стало катастрофически не хватать, мыть её стало решительно некому, и посудомоечная машина из элемента моды и роскоши стала переходить в разряд необходимых в быту устройств.

В 1978 году компания Miele снова поразила мир своими высокотехнологичными разработками, выпустив серию домашних приборов с микрокомпьютерами и сенсорной электроникой. Тут уж не удержались от соблазна остальные производители крупной бытовой техники и начали активно разрабатывать и выпускать посудомоечные машины. Однако далеко не всем удавалось угнаться за немецким производителем. Так, фирма ARDO выпустила свою первую посудомоечную машину только в 1987 году.

Моющую химию для автоматических посудомоечных машин, такую, какой мы знаем её сегодня, впервые предложил профессор Дейтонского университета Денис Ватерби только в 1984 году. Это было трехкомпонентное средство, зарегистрированное фирмой Ргоcter&Gamble под именем «Каскад». Принцип состоял в поэтапном, «каскадном» использовании разных химических составляющих и не изменился и по сей день.

Что касается встраиваемой техники, то первые посудомоечные машины такого типа были предложены компанией Siemens в 1980 году.

На сегодняшний день это направление является ведущим на рынке подобных приборов. Однако статистика вещь упрямая. Только у 56,5% американских семей есть посудомоечные машины. И это при полуторавековой истории развития посудомоечных машин! В России этот показатель гораздо ниже – всего 11% (по исследованиям 2014 года). Современные разработки в этой области направлены на создание устройства, обеспечивающего максимально высокую температуру для достижения полной дезинфекции посуды. При этом инженеры помнят – посудомоечная машина не должна утерять те блага, которые путём проб и ошибок приобретала на протяжении 150 лет своей эволюции: почти полная бесшумность работы, низкое энергопотребление и способность безупречно мыть посуду.

Неплохая идея

Традиции предков

Чугун это просто

Прочитав комментарии к посту «ответ на пост Что ей будет, это же сковородка» я внезапно понял, что подавляющее большинство людей не имеет понятия как пользоваться чугунной посудой, делают поспешных и неправильные выводы и в это связи делают выбор в пользу антипригарной посуды.

Хочу поделиться некоторым опытом владения чугунием, возможно это поможет кому нибудь.

Итак, вы купили чугунную сковородку. Сейчас к сожалению на производствах не производят постобработку поверхности после отливки, в результате чего поверхность чугуна слишком шершавая для нормальной работы такой сковороды, поэтому приходится дорабатывать ее дома.

Болгаркой с лепестковым кругом слегка шлифуем внутреннюю поверхность сковороды. Она должна стать гладкой на ощупь и блестящей. Не нужно шлифовать до зеркала, это тоже плохо.

После шлифовки хорошо промываем сковороду с моющими средствами и сушим. Следующим этапом будет классическое прокаливание с маслом. Я это делаю в духовке, смазываю тонким слоем и в духовку на 200 градусов, цикл повторяю трижды. Получившаяся масленная плёнка ещё тонкая и непрочная, поэтому некоторые продукты могут пригорать. Я рекомендую первое время жарить на этой сковороде продукты которые почти пригорают, к примеру лук, и подобное. Со временем сковорода почернеет и войдёт в рабочий режим, когда на ней перестанут пригорать любые продукты.

Чугун любит масло. На нем не получится готовить с капелькой масла или совсем насухую, поэтому подойдёт эта посуда не всем.

Теперь несколько слов об уходе за этой посудой.

Чугун ржавеет! Поэтому нельзя хранить в нем приготовленную еду. Перекладывайте её в другую посуду. Хранить саму посуду желательно с капелькой масла, растертой салфеткой по рабочей поверхности.

Если у вас пригорело на сковороде, не спешите хвататься за щётки и фейри. Нагрейте сковороду градусов до 150-200 и подставьте под струю воды, весь пригар отлетит.

При мытье не используйте никакую химию, только вода и губка, этого вполне достаточно.

Сейчас я скажу одну вещь, нарушающую все стереотипы. Чугун вообще можно не мыть))

После приготовления я вытираю сковороду бумажнам полотенцем насухо и все. Сейчас многие подумали что я свин) А вот ни хрена, сковорода остаётся чистая, без запаха, без масла. Жена очень долго не могла принять это, но факты упрямая вещь)) Разумеется, если что либо пригорело, то и мыть придётся, но у меня уже давным давно ничего не пригорает.

Я не настаиваю на том, что не надо мыть, но если моете, используйте только воду и губку, а после просушите на огне.

Надеюсь какие-то советы вам помогут, всем бобра)

Персоналии кухни Средних веков и Раннего нового времени-VII. Лансело де Касто (и первые блюда из картошки)

Кроме упомянутого в предыдущей части, книга Скаппи примечательна еще и тем, что может служить источником самых старых европейских блюд, использующих ингредиенты Нового Света. Там можно найти блюда из индейки, даже упоминание морских свинок и их нежного мяса. Но в ней нет блюд из американских растений, до массовой культивации которых в Европе оставались считанные десятилетия. Равно как и до появления первых осмысленных блюд с ними.

Один из важнейших продуктов Нового Света, изменивший гастрономию целых народов — картофель — впервые встречается в книге льежского кулинара Лансело де Касто (Lancelot de Casteau, в других источниках — Anseau de Chestea) «Открытие кухни» («Ouverture de cuisine»), изданной в 1604 г.

Эта книга долгое время считалась пропавшей, если не вымышленной, пока в 1958 г. Королевская библиотека Бельгии не приобрела ее ЕДИНСТВЕННЫЙ известный экземпляр.

Об авторе нам известно немного: родился в Монсе в первой половине XVI века, в 1557 году участвовал в организации пира по случаю первого визита Роберта ван Бергиса в Льеж как епископа города; затем, был поваром у него, а после, у двух его приемников; с 1562 — член гильдии пекарей; в 1571 году получил гражданство Льежа; в следующем — женился; был весьма богат, но в 1601 разорился; после чего до конца своей жизни в 1608 жил на попечении мужа дочери.

«Ouverture de cuisine» — сборник почти 200 рецептов, который адресуется в первую очередь женской аудитории, и следовательно, он предназначен не для профессиональной, а для домашней кухни.

Многие рецепты в нем оригинальны, кое-что автор заимствует из «Opera» Бартоломео Скаппи, но по сравнению с ней или другими итальянскими поваренными книгами того времени, текст «Открытия кухни» выглядит весьма провинциально и «по-средневековому». Однако, по своим ингредиентам, множеству полностью овощных блюд и интернациональности рецептов (с заметным доминированием испанской кухни) — она продукт своего времени. И главная ее уникальность в том, что это, возможно, единственная кулинарная книга начала XVII столетия, написанная на французском языке, который спустя всего пол века станет главным языком профессиональной кухни на долгие двести лет.

Другая примечательная особенность Ouverture de cuisine — это четыре блюда из картофеля, первые в своем роде. (на самом деле их там пять, но в Oylla podrida он — всего лишь потенциальный ингредиент, поэтому мы не будем его здесь указывать).

Интересно, что все они основывались на способах, которыми готовились трюфели, вероятно, внешнее сходство предполагало одинаковый подход. Даже по использованному в книге слову — tartoufle — не совсем очевидно, какой продукт имеется в виду. Однако, по косвенным признакам, вероятнее всего, что это все же картофель.

Вареный картофель.
Возьми хорошо вымытый картофель и положи его в кипящую воду, после того как сварится, он должен быть очищен и нарезан на кусочки, вслед за тем растопленное масло и перец.
Tartoufle boullye.
Prennez tartoufle bien lauee, & la mettez boullir dedans eau, estant cuite il la faut peler & coupper par tranches, beurre fondu par dessus, & poiure.

Картофель иначе.
Нарежь картофель кусочками, как описано выше, и поставь тушиться с испанским вином, свежим маслом и мускатным орехом.
Tartoufle autrement.
Couppez la tartoufle par tranches comme dessus, & la mettez esteuuer auec vin d’Espagne & nouueau beure, & noix muscade.

Иначе.
Нарежь картофель кусочками и поставь тушиться с маслом, рубленными майораном и петрушкой. Затем возьми 5-6 желтков, взбитых с небольшим количеством вина, положи их туда же кипеть. Убери с огня и подавай.
Autrement.
Prennez la tartoufle par tranches, & mettez esteuuer auec beurre, mariolaine haschee, du persin: puis prennez quatre ou cinq iaulnes d’oeuf battus auec vn peu de vin, & iettez le dessus tout en bouillant, & tirez arriere du feu, & seruez ainsi.

Иначе.
Поставь картофель печься на горячие угли, будто готовишь каштаны. Затем он должен быть очищен и нарезан, добавь рубленной мяты, сверху вареной коринки и уксуса, немного перца, и так подавай.
Autrement.
Mettez rostir la tartoufle dedans le cendres chaudes comme on cuit les castaignes, puis la faut peler & coupper par tranches, mettez sus mente haschee, des carentines boullies par dessus, & vinaigre, vn peu de poiure, & ser|uez ainsi.

Французский текст Ouverture de cuisine.

Английский перевод Ouverture de cuisine.

История обнаружения ее единственного оригинала (pdf).

Персоналии кухни Средних веков и Раннего нового времени-VI. Бартоломео Скаппи

Герой этого рассказа чем-то напоминает своего предшественника. Даже их имена похожи — Бартоломео Сакки и Бартоломео Скаппи (1500?—1577). Оба они работали в Ватикане, оба были заметными личностями своего времени, оба написали объемнейшие труды по кулинарному искусству, каждый из которых был первым в своем роде: один был первой печатной, другой — первой иллюстрированной кулинарной книгой.

Но если Бартоломео Сакки был скорее теоретик и любитель кухни, то Бартоломео Скаппи — практик и профессионал.

О биографии последнего известно совсем немного, в основном из его же собственного сочинения, но кое-что удалось удалось узнать по косвенным данным. Так, Церковь Святого Григория в коммуне Думенца на самом севере Ломбардии, освященная 26 июля 1581, обязалась проводить вечные обедни по Бартоломео Скаппи, графу Священного Латеранского дворца и рыцарю (Comes Palatinus Lateranus et Æques), на пожертвования которого она была отстроена. Обычно такие пожертвования делались в храм родного города. Так что вероятнее всего Скаппи родился именно в этом месте. Кроме того, обилие в его текстах венецианской лексики и хорошее знакомство с гастрономией Венеции и Хорватии предполагает, что ранние годы он провел в этом регионе. Возможно, в начале своей карьеры Скаппи служил у венецианского кардинала Доменико Гримани.

Та самая табличка из церкви, благодаря которой Думенца претендует быть родиной Бартоломео Скаппи.

Первым известным событием в его жизни был пир в честь императора Карла V, который Скаппи организовал в апреле 1536 года, находясь на службе у кардинала Лоренцо Кампеджо. В дальнейшем он готовил для различных высокопоставленных католических клириков, в один прекрасный момент оказавшись на кухне Ватикана, где был поваром шести Римских пап.

Также, он был ответственен за питание Курии кардиналов, выбиравшей одного из своих членов новым Понтификом после смерти предыдущего. Это не столь очевидно на первый взгляд — но в первую очередь его задачей было не столько накормить кардиналов, сколько проследить, чтобы с пищей к ним не попали яд, или секретное послание. Это требовало огромных терпения, наблюдательности и такта.

А судя по тому, с какой дотошностью Скаппи описывает в своем труде распорядок дня, привычки кардиналов, даже обстановку в их кельях — этих качеств у него было в избытке.

Специальные приспособления для кормления Конклава.

Сам труд Скаппи (который так и называется — «Труд», Opera) представляет собой уникальное для своего времени и очень амбициозное издание немыслимого объема.

Начинается Opera с дидактического текста, представляющего собой диалог подмастерья Джованни и старого мастера, передающего тому азы кулинарного искусства. Судя по вступлению, Джованни — реальная личность, и он был первым и основным адресатом Opera. Кроме рекомендаций по выбору и хранению ингредиентов, автор дает своему протеже советы личного и морального характера: повар «должен ставить честь своего патрона наравне со своей, выше всего прочего». Благодаря французским рестораторам, к концу XIX века эта максима обрела более привычную для нас форму — «клиент всегда прав».

Кроме того Opera включает в себя более 1000 рецептов из всех известных автору кухонь мира — причем, половина из них совершенно оригинальна, и не имеет аналогов в более ранних кулинарных источниках; примеры меню на все случаи жизни; примеры из личной практики (вроде того памятного пира для самого императора); три десятка иллюстраций, изображающих организацию кухонного пространства и весь кухонный инвентарь, необходимый шефу эпохи Возрождения, а также подробное описание кулинарных методик и процессов, вроде «водяной бани» или обваливания мяса в муке — то чего так не хватает многим древним сборникам рецептов.

К сожалению, это тоже создает некоторую проблему. Так, например, стандарты мер и весов (а эта книга — одна из немногих, где количество ингредиентов указано конкретно) заметно отличались от современных. Например, в итальянском фунте (libra) было не 16, а 12 унций, пинта (foglietta) могла колебаться от 450 мл до 2/3 л, и т. д. Для приготовления соусов, кремов и выпечки это критично.

Не удивительно, что Opera пользовалась заслуженной популярностью почти сотню лет. Пережив около десяти переизданий и множество переводов на французский, голландский и испанский языки (без указания авторства и под другим названием), она так или иначе оказала влияние на всех поваров той эпохи. Однако, ко второй половине XVII века книгу Скаппи затмили работы Франсуа де ла Варенна и других французских мастеров.

В середине XX века — более чем через триста лет с момента последнего издания в 1643 — печатается ее сокращенная версия, а в 2008 году канадский историк Теренс Скалли издает первый английский перевод Opera, со сноскам, занимающим около четверти объема книги и огромным количеством комментариев. Это возродило интерес к наследию Бартоломео Скаппи как в Италии, так и по всему миру. Теперь, даже самый паршивый копирайтер, пишущий рекламный текст про пармезан, непременно упомянет, что Бартоломео Скаппи, «тайный» повар папы Пия V, считал его «наилучшим из сыров в мире», а пишущий про моцареллу — что она была впервые упомянута в Opera.

Перевод Теренса Скалли;

Скан одного из изданий с Галлики;

Скан издания 1622 г., хранящегося в Баварской государственной библиотеке;

Очень подробные и интересные реконструкции некоторых рецептов из Opera в блоге Christianne Muusers.

Краткая история маршмэллоу

Технически, приведенные тут рецепты не относятся к лучшим из тех, что есть на свете, но они наглядны, и служат скорее иллюстрацией, чем практическим руководством.

Многие блюда за время существования человечества претерпели весьма необычные трансформации, включая это. Одна из вариаций которого известна в русской кулинарии как «зефир». Другая — в виде тяжеловесного англицизма «маршмэллоу».

Как и в случае многих других лакомств, его история начинается в европейских аптеках. Подсушенный и измельченный корень алтея готовили разными способами: например, в кипятке (в пропорции 1:10) с добавлением апельсинового сока с медом, и использовали полученный слизистый сладкий настой при воспалениях, а так же как отхаркивающее средство. Подобным образом его употребляли еще люди первых цивилизаций, но перетереть с яичными белками и сахаром, получив губчатую массу, догадался, по всей видимости, лишь парижский аптекарь Пьер Ги, получивший на него патент 21 марта 1740 г.

В письме маркиза де Сада из винсеннской тюрьмы своей жене от 1 ноября 1779 есть просьба прислать ему еще пасты алтея (pâte de guimauve). Не известно, лечил ли он им простуду, или скрашивал сладостями свое заключение. Но есть некоторая ирония в том, что об одном из самых детских лакомств мы впервые узнаем от совершенно недетского писателя.

Другим применением корня алтея было изготовление лекарственной формы для различных пероральных препаратов.

Potion gommease (Тягучее средство) — из Формуляра медицинских препаратов (1854)
Гуммиарабик — 8 г.
Сироп алтея — 32 г.
Апельсиновая вода — 16 г.
Желатиновая вода — 96 г.

Эта смесь после длительного взбивания превращалась в упругую пену, имевшую большую поверхность и приятный вкус, а потому служившая отличной основой для многих лекарств.

Из аптек оба метода: с яичными белками и с желатином, со временем переходят к французским кондитерам, которые производят с их помощью сладости, но уже без лекарственного компонента, зато со множеством самых разнообразных добавок: сиропов и фруктовых пюре. И если первым методом получалась более нежная масса, то с помощью второго — лучше хранящаяся. Что и определило их дальнейшую судьбу: желатиновый метод ушел в промышленность, белковый же — в небольшие кондитерские, рестораны и домашнюю кухню. Гуммиарабик был желательным компонентом обоих вариантов, но вовсе не обязательным.

Не смотря на то, что алтея в рецепте уже давно не было, блюдо по традиции все так же назвалось guimauve. Английская калька этого слова, marshmallow, — то как мы называем это лакомство сейчас. Впрочем, иногда оно продается под названием lard — сало.

Сало не то, чем кажется.

Pâte de Guimauve — из Журнала для пекарей, кондитеров, мороженщиков и т. д.
Белый гуммиарабик — 1000 г
Сахар-песок — 500 г
Глюкоза — 500 г
Яичные белки — 250 г
Апельсиновая вода — 1 л
Измельчите гуммиарабик и перемешайте в кастрюле с 500 г сахара и таким же количеством глюкозы. Поставьте на водяную баню. Когда сахар полностью расплавится, пропустите через мелкое сито или ткань и поставьте обратно на водяную баню. Готовьте, пока смесь не перестанет прилипать к опущенной в нее лопатке.
Затем снимите кастрюлю с водяной бани, чтобы она остыла, тем временем взбейте 250 г белков до твердых пиков. Соедините их со смесью, которая должна остыть ниже комнатной температуры, добавляйте их в 3-4 захода.
Тщательно перемешивайте 4-5 минут, влейте апельсиновую воду; верните на водяную баню, продолжая мешать, пока при нанесении смеси на тыльную сторону кисти она не будет к ней прилипать.
Переложите смесь в коробки засыпанные крахмалом и дайте ей там остыть. Осталось только их нарезать. Если нужно сделать лепестки, мы не доготавливаем пасту, и заливаем ее в фигурные формы в крахмальных коробках, где она высыхает. Затем мы вынимаем конфеты, чистим их, обдуваем охлажденные до 1 °C.

Однако, существует промышленный маршмеллоу, сделанный не на желатине, а на белках, в частности тот, что используют в зерновых хлопьях, жидкий marshmallow creme и, конечно, российский промышленный «зефир»; представляющий собой яичный pâte de guimauve, сделанный на основе яблочного пюре. Неизвестно, почему именно эта вариация получила распространение в российской гастрономии: может сказалось развитое производство яблочной пастилы, может недостаток желатина из-за неразвитого животноводства.

Само слово «зефир» в отношении этого блюда стало употребляться сравнительно поздно. Ранее у него было было множество названий; например, «воздушный пирог», который готовился на практически любой фруктовой основе, от земляники и крыжовника, до тех же яблок.

Но лучше и подробнее о российском производстве зефира написано у Павла Сюткина, а мы продолжим дальше.

Изобретенная в конце XIX века немецкими инженерами технология Mogultechnik сильно облегчила промышленное производство маршмеллоу (а также позволила создать мармеладных мишек). Но подлинная революция в индустрии произошла, как обычно, в США.

По словам одного современника, в Америке конца XIX в. производилось больше маршмеллоу, чем во всем остальном мире, а каждая хозяйка имела несколько собственных рецептов. Это трудно проверить, но учитывая объем производства кукурузного сиропа в США и его низкую стоимость — вполне возможно.

А в начале «веселых девяностых» был изобретен новый способ употребления маршмеллоу, что стало поворотной точкой в его истории:

Жареный зефир — самое модное развлечение летнего сезона. Его простота особенно очаровательна. Один человек покупает два-три фунта зефира и приглашает полдюжины друзей. Это все необходимые приготовления. Нужно только взять немного дров и развести маленький костер в безлюдном месте на пляже; вдали от толпы незнакомой с таким изысканным времяпрепровождением. Когда огонь немного угаснет, а лучше, когда останутся лишь красные угли, каждый член компании берет по заостренной палочке, на которую накалывает кусочек зефира. Все участвующие держат свои зефирины как можно ближе к углям, обжаривая их со всех сторон. Это требует определенного навыка, потому что зефир легко воспламеняется, если с ним обращаться не очень осторожно. На огне он сильно увеличивается в размерах, в результате получается своеобразная комбинация конфеты и пирожного. Правильным считается откусывать зефир с конца палки. После того, как первая порция съедена, берется следующая, а все действие повторяется, пока аппетит каждого участника не будет удовлетворен. Жареный зефир прекрасно располагает к флирту: им очень удобно кормить друг друга. Соответственно, популярность этого развлечения будет только расти. Chicago Daily Tribune, 8 августа 1892 г.

Белковый маршмеллоу для такого развлечения совершенно не подходит — только желатиновый. А верно предсказанная автором заметки популярность этого развлечения драматически увеличило на него спрос.

Спустя полвека, сын греческого эмигранта Алекс Думак патентует устройство, позволяющее производить маршмеллоу в двадцать раз быстрее, чем раньше и делать его значительно мягче. Именно благодаря ему американский маршмеллоу распространился по миру настолько широко, что даже французы называют маршмеллоу, приготовленный по традиционным рецептам — guimauve à l’ancienne — старомодным.

Катерина Медичи и французская кухня

Существует популярное мнение, что французская кухня в ее современном виде появилась благодаря Катерине Медичи, которая привезла с собой из Тосканы во Францию итальянских поваров, научивших франков, что кроме существовавшей еще с античности триады хлеб-вино-мясо, можно питаться еще и овощами. Пищу можно готовить не только сварив или обжарив, но украшать ее вкус различными тонкими соусами. И что есть ее нужно не руками и куском хлеба, а из тарелки с помощью вилки. Реальная картина немного сложнее.

Начиная с XV века из Южной Европы, в основном из Италии, по всему континенту постепенно распространяется культурная волна, известная как Ренессаннс. В нее входило множество совершенно разношерстных компонентов.

Интеллектуальное наследие недавно погибших цивилизаций Византии и Халифата, которые принесли в Европу как свои достижения, так и античные знания. Обычаи и политика итальянских полисов и торговых республик, которые сильно отличались от тех, что были приняты в феодальном обществе остальной Европы. Даже тропические растения из недавно открытого Нового Света, которые хорошо росли в теплом средиземноморском климате, и быстро вошедшие в диету местных жителей. И наоборот, теплолюбивые растения из Европы и Азии, которые начали выращивать в Америках и экспортировать обратно в Старый Свет.

Частью этого многообразия, была гастрономия средиземноморских народов: греков, арабов, итальянцев и сефардских евреев. Несомненно, более богатая и яркая, чем диеты жителей континентальной Европы.

Самый простой способ отличить живопись Средних веков и Нового времени: если на картине изображена какая-либо еда, кроме мяса, рыбы и хлеба — значит она написана после XV века.

Как же повлияла Катерина Медичи на проникновение средиземноморской гастрономии во французскую кухню?

Судя по всему — никак.

Иностранка из недворянского рода, организовавшая массовую резню французов в день святого Варфоломея, не была объектом ни подражания, ни восхищения при жизни. Скорее — страха и ненависти. Очень сомнительно, что многие современники Черной Королевы следовали бы ее привычкам по доброй воле. Но почти через двести лет после своей смерти она стала персонификацией тех изменений, которые принесла эпоха Возрождения во французскую кухню.

В знаменитой «Энциклопедии», написанной французскими просветителями XVIII века, статья, посвященная кухне, обвиняет во всем плохом, что есть во французской кулинарии именно Катерину Медичи.

Вот сокращенный пересказ весьма небольшого отрывка статьи «Кухня». Автор которой, Луи де Жокур, протестант по вероисповеданию, имел большое предубеждение против королевы, на руках которой было столько крови его соплеменников и единоверцев.

Пищей первых народов мира были молоко, мед, плоды земли, овощи, приправленные солью, и хлеб, испеченный в золе. Они использовали эти дары природы без дальнейшего улучшения и были от этого только сильнее, крепче и менее подвержены болезням. Однако, привычка постоянно есть одно и то же порождает отвращение; отвращение порождает любопытство; любопытство порождает опыты; опыт порождает чувственность; человек попробовал, пытался, менял, выбирал и сумел сделать ремесло из самого простого и естественного действия.
Азиаты, любящие роскошь пуще других народов, использовали для своих блюд все продукты, которые позволял их климат; торговля доставляла эти продукты соседям; человек, гонящийся за богатством, любит свое удовольствие только ради самого удовольствия и превращает хорошую и простую пищу в более сложную, избыточную и чувственную, а следовательно, вредную для здоровья. Лакомства из Азии попадали к другим народам. Персы поставляли грекам предметы роскоши, чему мудрые законодатели Спарты всегда усердно сопротивлялись.
Римляне, став богатыми и могущественными, отринули старые законы, оставили скромную жизнь, чтобы наслаждаться искусством вкусной еды. Что было началом их падения. Именно благодаря римлянам появилось так много видов прислуги, виночерпиев, лакеев и др. Повара в Риме были уважаемыми людьми, которых восхваляли за их кокетливое и пагубное для здоровья мастерство, бывшее неисчерпаемым источником зла.
Со времен императора Августа сицилийцы превосходили других в этом подлейшем из искусств. Вот почему в Риме не было ни одного изысканного стола, который бы не обслуживали представители этого народа.
Итальянцы первыми унаследовали остатки римской кулинарии. Это они познакомили французов с роскошью, которую многие из наших королей пытались ограничивать. Она одержала победу во времена правления Анри II. Тогда повара со всего мира стали съезжаться во Францию. И это наименьшая претензия, которую мы имеем к той толпе испорченных итальянцев, служивших при дворе Катерины Медичи.
Простая кухня ранних эпох становилась все более сложной и утонченной то в одной стране, то в другой. В последнее время появляется множество работ, посвященных этой самой болезненной из наук: Французский кулинар, Королевский повар, Школа служителей рта и множество других, которые все время меняют способы приготовления пищи, доказывая, что их совершенно невозможно привести к однообразию, объясняя это капризами людей, непостоянные вкусы которых, заставляют их все время менять еду.

Далеко не все имеют столь радикальные взгляды на гастрономию, как знаменитый энциклопедист и просветитель. Многим людям нравится именно вкусная и разнообразная пища. Соответственно, упоминание Черной Королевы в этом контексте выглядело для них как похвала.

А итальянцам очень льстил образ соотечественницы, единолично придумавшей кухню их зазнавшимся французским кузенам.

При жизни же самой Катерины Медичи, которая первый раз забеременела лишь на десятый год брака, а потом родила аж девять детей, действительно ходили слухи о ее особой диете из афродизиаков. По одной версии это были кабачки и артишоки, по другой — коровий навоз и моча мула.

Источник